И в двадцатые, и в тридцатые годы нашего XX века казалось, что нет уже Святой Руси. На глазах, казалось бы, равнодушной публики продолжали закрывать те немногие, еще оставшиеся Храмы; популярные писатели высмеивали образ священнослужителя, а отмеченные славой поэты клеветали на Христа. Правда, и в то время находились люди, которые протестовали против воинствующего безбожия. Тот же замечательный русский поэт Сергей Есенин, который дал отповедь Демьяну Бедному, пытавшемуся высмеять Христа и христианство. Эти стихи Есенина не печатали, но они ходили в списках. Есенин вскоре покончил с собой — довели — и в 1940 году уже никто не осмеливался сказать слово в защиту Бога. И это безбожие поощрялось властолюбивым правительством, — оттуда, сверху, все и шло.

Казалось, дьявол празднует тризну, и уже не осталось больше верующих, но вот грянул трагический 41-ый год. Началась война. Ее тотчас нарекли Отечественной, что означало уже начало возвращения к святым словам, ибо первая Отечественная 1812 года война велась со словами — за Бога, царя и Отечество. Вслед за Отечеством заговорили о патриотизме, затем и о русских людях, — вспомнили и о таком понятии! Затем, когда уже совсем до беды дошло и немцы вышли к Волге, — «вспомнили» о церкви, о Православии, позволили избрать патриарха. Так все ожесточенные планы большевиков оказались перечеркнуты Крестом Господним — теми неимоверными страданиями русских людей, вынесших войну на своих плечах. Кто подсчитает жертвы, которые понес русский народ? После войны вообще не говорили о жертвах, потом в разные периоды считали по-разному. Да!.. И ценой почти ста миллионов жизней мы победили, мы разочлись перед историей, перед Богом, перед нашей совестью. Кто-то с верой принимал эти мучения, видя в них искупительный подвиг русского человека; кто-то с проклятиями, с ожесточением, с ненавистью в душе. Но поворот в духовной жизни народа начался. Хотя и в середине пятидесятых годов и позже нападки, на церковь продолжались: это было сущностью тогдашнего строя.

И русские люди смирились: одни со смирением, другие с гневом, третьи отреклись от веры отцов и дедов, точнее, — предков своих и пошли за красным знаменем. И ныне идут и орут под тем же кровавым знаменем красным, — вот что непонятно! Ибо с красным знаменем громили церковь, Православие и вековые устои. И что кричат, — слышим, это не ушло. Эти люди не осознали правды искупления, а именно — во имя чего все это свершалось.

Спросим теперь, а кто виновен в нынешнем развале? Себя они виновными не признают. То, что они явились этой разрушительной силой, не хотят считать, ибо бесчестие, унижения и трагедия прошлого еще не коснулись их ожесточенных сердец. Они хотят не искупления, а демонизма. Но мы, на фоне страдания, возвестили миру, что не хотим междоусобной брани, не хотим, чтобы нас гнали куда-то силой. Они снова хотят утопить русский народ в потоках крови. И теперь, когда народное мнение не позволяет прямо посягнуть на церковь, они подсылают к нам лжеучителей, горделивых, напоенных силой демонизма. Им представляют дворцы и стадионы, иди, слушай, как тебя пытаются вновь отвратить от православной веры Христовой. И вновь нападки на священников и священство. Но, помните, русские люди, что Православие и Россия — неотделимы! Нет России без православия!